КОСТРОМСКОЙ 19-й ПЕХОТНЫЙ ПОЛК сформирован 25 июня 1700 г. князем Репниным из рекрут, в составе 10 рот, под названием пехотный Николая фон-Вердена полк. По сформировании полк выступил в поход против шведов и находился 19 ноября 1700 г. в сражении под Нарвой.

В следующем году полк принял участие в походе князя Репнина в Лифляндию; в 1702 г. наименован полком Дедюта, а 10 марта 1708 г. — Луцким пехотным.

В 1711 г. полк участвовал в Прутском походе, а в 1712 г. был отправлен в Финляндию, где нес службу на галерах и участвовал в нескольких экспедициях в Швецию и на Аландские острова.

В 1722 г. 4 роты полка были назначены в состав Низового корпуса и, приняв участие в походе в Персию, находились 23 августа 1722 г. при занятии Дербента. 9 июня 1724 г. роты эти поступили на сформирование Астрабадскаго пехотного полка, а вместо них при Луцком полку были сформированы новые роты.

С 16 февраля по 13 ноября 1727 г. полку было присвоено название Тульского пехотного полка. 13 ноября 1727 г. полк был наименован Великолуцким пехотным.

Во время Крымских походов 1736-37 гг. полк находился в армии гр. Миниха и участвовал в штурме Перекопа, Бахчисарая и Очакова.

17 августа 1739 г. Великолуцкий полк принимал участие в сражении при Ставучанах и овладении Хотином.

В Шведскую войну 1741-42 гг. полк участвовал во взятии Вильманстранда.

17 января 1747 г. полк был приведен в 3-батальонный состав с 3 гренадерскими ротами.

В царствование Императора Петра III полк назывался с 25 апреля по 5 июня 1762 г. пехотным генерал-майора Ляпунова полком.

В 1788 г. полк принял участие в войне со шведами и находился в сражениях при деревнях Утти, Гекфорсе и Пардакоски.

При вступлении на престол Императора Павла полк был приведен в 2-батальонный состав и назывался именами шефов; генерал-майоров Глазова (с 31 октября 1798 г.), Вяткина (с 1799 г.) и Кастелия (с 1800 г.). 31 марта 1801 г. полк снова был назван Великолуцким и приведен в состав 3 батальонов.

29 авг. 1805 г. из 6 рот Великолуцкого и 2 рот Вильманстрандского и Кексгольмского гарнизонных батальонов, с добавкой рекрут, был сформирован генерал-майором князем Щербатовым 3-батальон Костромского мушкетерского полка.

В 1806 г. Костромской полк, в составе корпуса Беннигсена, участвовал 14 декабря в сражении при Голымине. При отступлении нашей армии от Янкова к Прейсиш-Эйлау полк составлял арьергард отряда Барклая-де-Толли и в течение 4 дней участвовал в непрерывных боях с французами.

25 января 1807 г. Костромской полк был атакован при селе Гоф многочисленной кавалерией противника и после отчаянного сопротивления потерял свои знамена. Затем полк сражался при Прейсиш-Эйлау, Гутштадте, Гейльсберге и Фридланде.

Назначенные 10 декабря 1809 г. в состав Молдавской армии 1 и 2-й батальоны полка участвовали 22 июля 1810 г. в неудачном штурме Рущука и потеряли свыше 80% своего состава (1 генерал, 3 штаб-офицера, 26 обер-офицеров и 849 нижних чинов).

В Отечественную войну Костромской полк входил в состав 3-ей резервной армии и принял участие в сражениях при Городечне, Выжве и Стахове.

В 1813 г. полк находился при осаде Торна и в сражении при Кенигсварте. В сражении при Бауцене Костромской полк прикрывал батарею у д. Глейна и задержал наступление Нея. Назначенный в состав Силезской армии, полк участвовал затем в сражениях при Кацбахе и 20 декабря перешел Рейн. Кампания 1814 г. была ознаменована участием полка в сражениях при Бриенне, Ла-Ротьере, Монмиралеи Шато-Тьерри. В последнем сражении Костромской полк был отрезан французами, но, потеряв около 60%, пробился штыками к своим войскам. За отличия, оказанные в наполеоновских войнах, полку были пожалованы Георгиевские трубы, которые, по Высочайшему повелению, были заменены 16 июня 1833 г. знаками на головные уборы с надписью «За отличие». 30 июня 1828 г. 1 и 2-й батальоны полка выступили в поход против турок и, перейдя Дунай у Калараша, участвовали в осаде Силистрии. В следующем году Костромской полк был назначен в состав войск, блокировавших Журжу.

С началом польского мятежа 1831 г. полк был назначен в Литву и участвовал во многих стычках с повстанцами. 28 января 1833 г., при переформировании всей пехоты, полк, с присоединением к нему 9-го егерского полка, был наименован Костромским егерским.

2 апр. 1833 г., генерал-адъютант князь А. Г. Щербатов, формировавший полк в 1805 г., был назначен шефом Костромского полка и состоял в этом звании до своей кончины, последовавшей 15 декабря 1848 г.

В 1849 г., по случаю войны с Венгрией, полк выступил в поход и участвовал при переправе через Тиссу и в сражении при Дебречине.

В 1854 г. Костромской полк, находившийся в Люблинской губернии и содержавший там наблюдательные посты по австрийской границе, был назначен на усиление войск в Крыму. 27 июля 1855 г. полк прибыл на позицию у р. Кача и 4 августа принял участие в бою на р. Черной. В этот день Костромской полк, высланный на подкрепление правого фланга, геройски атаковал Федюхины высоты и потерял 26 офицеров и 900 нижних чинов. По отступлении на р. Кача полк находился на позиции у Инкерманских высот и, в виду значительных потерь, был приведен в 2-батальонный состав. 25 августа полк вступил в Севастополь и 27-го выдержал упорный бой за батарею Жерве. За выказанное в этот день мужество полку был пожалован 20 августа 1856 г. «поход за военное отличие».

17 апр. 1856 г., по уничтожении егерского полка, полк был наименован Костромским пехотным и приведен в состав 4 батальонов с 4 стрелковыми ротами.

6 апреля 1863 г. из 4-го батальона и бессрочноотпускных был сформирован Костромской резервный полк, названный 13 августа 1863 г. Троицким пехотным. При начале польского восстания 1863 г. роты полка были неожиданно атакованы повстанцами и потеряли 1 штаб-офицера и 18 нижних чинов. Командированный затем в Седлецкую губернию, Костромской полк принял деятельное участие в подавлении мятежа и участвовал в многочисленных стычках и поисках. 25 марта 1864 г. к названию полка был присоединен № 19.

В русско-турецкую войну 1877-78 гг. полк участвовал в неудачном штурме Плевны 8 июля и потерял в нем своего полкового командира, полковника Клейнгауза, 23 офицера и 914 нижних чинов.

После сдачи Плевны полк совершил зимний поход через Балканы и участвовал 19 декабря в бою при Ташкисене. За участие в войне 1877 г. полку был пожаловано Георгиевское знамя с надписями: «За переход через Балканы в 1877 г. и за Ташкисен» и «1700 - 1850».

В 1879 г. из 3 стрелковых рот и вновь образованной 16-ой роты был сформирован 4-й батальон.

29 июня 1900 г. полк праздновал 200-летний юбилей и получил новое Георгиевское знамя с надписью: «За переход через Балканы в 1877 г. и за Ташкисен» и «1700 - 1900», с Александровской юбилейной лентой.

Во время русско-японской войны Костромской полк был мобилизован и двинут в конце 1904 г. на театр военных действий, но участия в них не принял.

(Хронология составлена на основе Военной энциклопедии 1911-1914 гг.)

22 апреля 1854 года англо-французская эскадра обстреляла Одессу. Этот день можно считать моментом, когда русско-турецкое противоборство де-факто перешло в иное качество, превратившись в войну четырех империй. В историю она вошла под названием Крымской. Хотя с тех пор прошло много лет, до сих пор в России эта война остается предельно мифологизированной, причем миф проходит по разряду черного пиара.

«Крымская война показала гнилость и бессилие крепостной России», - вот такие слова нашел для нашей страны друг русского народа Владимир Ульянов, более известный как Ленин. С этим пошлым клеймом война и вошла в советскую историографию. Давно уже нет ни Ленина, ни государства, созданного им, но в общественном сознании события 1853-56 годов до сих пор оцениваются именно так, как сказал вождь мирового пролетариата.

В целом восприятие Крымской войны можно уподобить айсбергу. Все помнят со школьных времен «верхушку»: оборону Севастополя, гибель Нахимова, затопление русского флота. Как правило, о тех событиях судят на уровне штампов, заложенных в головы многолетней антироссийской пропагандой. Тут и «техническая отсталость» царской России, и «позорное поражение царизма», и «унизительный мирный договор». Но истинный масштаб и значение войны остаются малоизвестными. Многим кажется, что это было какое-то периферийное, чуть ли не колониальное противостояние, далекое от основных центров России.

Упрощенная схема выглядит незамысловато: противник высадил десант в Крыму, нанес там поражение русской армии, и, добившись своих целей, торжественно эвакуировался. Но так ли это? Давайте разберемся.

Во-первых, кто и как доказал, что поражение России было именно позорным? Сам факт проигрыша еще ничего не говорит о позоре. В конце-концов Германия во Второй мировой потеряла столицу, была полностью оккупирована и подписала безоговорочную капитуляцию. Но вы хоть раз слышали, чтобы кто-нибудь называл это позорным поражением?

Давайте с этой точки зрения посмотрим на события Крымской войны. Против России тогда выступили три империи (Британская, Французская и Османская) и одно королевство (Пьемонт-Сардиния). Что такое Британия тех времен? Это гигантская страна, промышленный лидер, лучший в мире военный флот. Что такое Франция? Это - третья экономика мира, второй флот, многочисленная и хорошо обученная сухопутная армия. Нетрудно заметить, что союз этих двух государств уже давал такой резонансный эффект, что объединенные силы коалиции располагали совершенно невероятной мощью. А ведь была еще и Османская империя.

Да, к середине XIX века ее золотой период остался в прошлом, и ее даже стали называть больным человеком Европы. Но не стоит забывать, что это говорилось в сравнении с самыми развитыми странами мира. Турецкий флот располагал пароходами, армия была многочисленна и частично вооружена нарезным оружием, офицеров направляли учиться в западные страны, а кроме того иностранные инструкторы работали и на территории самой Османской империи.

Между прочим, во время Первой мировой войны, уже лишившийся почти всех своих европейских владений «больной Европы» победил Британию и Францию в галлиполийской кампании. И если такой была Османская империя на излете своего существования, то, надо полагать, что в Крымской войне она была еще более опасным противников.

Роль Сардинского королевства обычно вообще не учитывают, а ведь эта небольшая страна выставила против нас двадцатитысячную, хорошо вооруженную армию. Таким образом, России противостояла мощнейшая коалиция. Запомним этот момент.

Теперь посмотрим, какие цели преследовал противник. Согласно его планам от России должны были быть отторгнуты Аландские острова, Финляндия, Прибалтийский край, Крым и Кавказ. Кроме того, восстанавливалось Польское королевство, а на Кавказе создавалось независимое государство «Черкессия», вассальное по отношению к Турции. Это еще не все. Дунайские княжества (Молдавия и Валахия) находилась под протекторатом России, но теперь предполагалось передать их Австрии. Иными словами австрийские войска выходили бы на юго-западные границы нашей страны.

Трофеи хотели поделить так: Прибалтику - Пруссии, Аландские острова и Финляндия – Швеции, Крым и Кавказ – Турции. Черкессию получает предводитель горцев Шамиль, и, кстати, во время Крымской войны его отряды тоже воевали против России.

Обычно считается, что этот план лоббировал влиятельный член британского кабинета Пальмерстон, а французский император придерживался другой точки зрения. Однако дадим слово самому Наполеону III. Вот что он сказал одному из русских дипломатов:

«Я намерен… приложить все усилия, чтобы воспрепятствовать распространению вашего влияния и заставить вас вернуться в Азию, откуда вы и пришли. Россия - не европейская страна, она не должна быть и не будет таковой, если Франция не забудет о той роли, которую ей надлежит играть в европейской истории… Стоит ослабить ваши связи с Европой, и вы сами по себе начнете движение на Восток, чтобы вновь превратиться в азиатскую страну. Лишить вас Финляндии, балтийских земель, Польши и Крыма не составит труда».

Вот такую судьбу готовили России Англия и Франция. Не правда ли знакомые мотивы? Нашему поколению «посчастливилось» дожить до реализации этого плана, а теперь представьте, что идеи Пальмерстона и Наполеона III воплотились бы в жизнь не в 1991 году, а в середине XIX века. Представьте себе, что Россия вступает в Первую мировую в ситуации, когда Прибалтика уже в руках Германии, когда Австро-Венгрия располагает плацдармом в Молдавии и Валахии, а турецкие гарнизоны стоят в Крыму. А уж Великая отечественная война 1941-45 годов при таком геополитическом раскладе и вовсе превращается в заведомую катастрофу.

Но «отсталая, бессильная и прогнившая» Россия не оставила от этих проектов камня на камне. Ничего из этого не было реализовано. Черту под Крымской войной подвел Парижский конгресс 1856 года. Согласно заключенному договору Россия теряла крохотную часть Бессарабии, соглашалась на свободное судоходство по Дунаю и нейтрализацию Черного моря. Да, нейтрализация означала запрет для России и Османской империи иметь военно-морские арсеналы на черноморском побережье и держать военный черноморский флот. Но сравните условия договора с тем, какие цели изначально преследовала антироссийская коалиция. Это, по-вашему, позор? Это унизительное поражение?

Теперь перейдем ко второму важному вопросу, к «технической отсталости крепостной России». Когда речь заходит об этом, то всегда вспоминают нарезное оружие и паровой флот. Мол, у Британии и Франции армия была вооружена нарезными ружьями, а русские солдаты - устаревшими гладкоствольным. В то время, как передовая Англия вместе с передовой Францией давно перешли на пароходы, русские корабли ходили под парусом. Казалось бы все очевидно и отсталость налицо. Вы будете смеяться, но в русском флоте были паровые корабли, а в армии - нарезные ружья. Да, флоты Британии и Франции значительно опережали российский по числу пароходов. Но позвольте, это же две ведущие морские державы. Это страны, которые на море превосходили весь мир сотнями лет, и всегда российский флот был слабее.

Надо признать, что и нарезных ружей у противника было намного больше. Это - правда, но правда и то, что в русской армии было ракетное оружие. Причем боевые ракеты системы Константинова значительно превосходили западные аналоги. Кроме того Балтийское море надежно прикрывали отечественные мины Бориса Якоби. Это оружие также относилось к числу лучших в мире образцов.

Впрочем, давайте проанализируем степень военной «отсталости» России в целом. Для этого нет смысла перебирать все виды вооружений, сравнивая каждую техническую характеристику тех или иных образцов. Достаточно просто посмотреть соотношение потерь в живой силе. Если по вооружениям Россия действительно серьезно отставала от противника, то очевидно, что и потери на войне у нас должны были быть принципиально выше.

Цифры общих потерь сильно различаются в разных источниках, а вот число убитых примерно одинаково, поэтому обратимся к этому параметру. Итак, за всю войну убито в армии Франции – 10 240 человек, Англии – 2755, Турции – 10 000, России – 24 577. К потерям России еще добавляют около 5 тысяч человек. Эта цифра показывает число погибших среди пропавших без вести. Таким образом, общее число убитых считают равным
30 000. Как видите, никакого катастрофического соотношения потерь нет, особенно если учесть, что Россия воевала на полгода дольше Англии и Франции.

Разумеется, в ответ можно сказать, что основные потери в войне пришлись на оборону Севастополя, здесь противник штурмовал укрепления, и это приводило у него к сравнительно повышенным потерям. То есть «техническую отсталость» России частично удалось компенсировать выгодной позицией обороны.

Хорошо, рассмотрим тогда первое же сражение вне Севастополя – битву при Альме. Армия коалиции численностью около 62 тысяч человек (абсолютное большинство - французы и англичане) высадилась в Крыму и двинулась на город. Чтобы задержать противника и выиграть время для подготовки оборонительных сооружений Севастополя русский командующий Александр Меншиков решил дать бой у реки Альма. На тот момент ему удалось собрать всего лишь 37 тысяч человек. Пушек у него тоже было меньше чем у коалиции, что и неудивительно, ведь против России выступили сразу три страны. Кроме того, противника поддерживал с моря еще и корабельный огонь.

«По одним показаниям, союзники потеряли в день Альмы 4300, по другим - 4500 человек. По позднейшим подсчетам, наши войска потеряли в битве на Альме 145 офицеров и 5600 нижних чинов», - такие данные приводит академик Тарле в своем фундаментальной труде «Крымская война». Постоянно подчеркивается, что в ходе сражения сказалась нехватка у нас нарезного оружия, но обратите внимание, что потери сторон вполне сопоставимы. Да, наши потери оказались больше, но ведь у коалиции был значительный перевес в живой силе, при чем же здесь техническая отсталость русской армии?

Интересное дело: и численность нашей армии оказалась почти в два раза меньше, и пушек меньше, и флот врага с моря обстреливает наши позиции, вдобавок и оружие у России отсталое. Казалось бы, при таких обстоятельствах разгром русских должен был быть неизбежен. А каков реальный результат сражения? После боя русская армия отступила, сохраняя порядок, измотанный противник не решился организовать преследование, то есть его движение на Севастополь замедлилось, что дало гарнизону города время на подготовку к обороне. Слова командира британской Первой дивизии герцога Кембриджского как нельзя лучше характеризуют состояние «победителей»: «Еще одна такая победа, и у Англии не будет армии». Вот такое вот «поражение», вот такая вот «отсталость крепостной России».

Я думаю, от внимательного читателя не ускользнул один нетривиальный факт, а именно численность русских в сражении на Альме. Почему у противника значительный перевес в живой силе? Почему у Меньшикова только 37 тысяч человек? Где в это время находилась остальная армия России? Ответить на последний вопрос очень просто:

«В конце 1854 г. вся пограничная полоса России была разделена на участки, подчиненные каждый особому начальнику на правах главнокомандующего армией либо отдельным корпусом. Участки эти были следующие:

а) Прибрежье Балтийского моря (Финляндия, С.-Петербургская и Остзейские губернии), военные силы в котором состояли из 179 батальонов, 144 эскадронов и сотен, при 384 орудиях;

б) Царство Польское и Западные губернии - 146 батальонов, 100 эскадронов и сотен, при 308 орудиях;

в) Пространство по Дунаю и Черному морю до реки Буг - 182 батальона, 285 эскадронов и сотен, при 612 орудиях;

г) Крым и прибрежье Черного моря от Буга до Перекопа - 27 батальонов, 19 эскадронов и сотен, 48 орудий;

д) берега Азовского моря и Черноморье - 31½ батальон, 140 сотен и эскадронов, 54 орудия;

е) Кавказский и Закавказский край - 152 батальона, 281 сотня и эскадрон, 289 орудий (⅓ этих войск находилась на турецкой границе, остальные - внутри края, против враждебных нам горцев)».

Нетрудно заметить, что самая мощная группировка наших войск находилась на юго-западном направлении, а вовсе не в Крыму. На втором месте идет армия, прикрывающая Балтику, третья по силе – на Кавказе, а четвертая на западных рубежах.

Чем объясняется такое, на первый взгляд, странное расположение русских? Чтобы ответить на этот вопрос, покинем временно поля сражений и перенесемся в дипломатические кабинеты, где развернулись не менее важные битвы, и где, в конце-концов, и решилась судьба всей Крымской войны.

Британская дипломатия задалась целью перетянуть на свою сторону Пруссию, Швецию и Австрийскую империю. В этом случае России пришлось бы воевать уже практически со всем миром. Англичане действовали успешно, Пруссия и Австрия начали склоняться к антироссийской позиции. Царь Николай I – человек несгибаемой воли, он не собирался сдаваться ни при каких раскладах, и начал готовиться к самому катастрофическому сценарию. Именно поэтому основные силы русской армии приходилось держать далеко от Крыма вдоль пограничной «дуги»: север, запад, юго-запад.

Время шло, война затягивалась. Почти год продолжалась осада Севастополя. В конце-концов ценой тяжелых потерь противник занял часть города. Да-да, никакого «падения Севастополя» так и не произошло, русские войска просто перешли с южной на северную часть города и приготовились к дальнейшей обороне. Несмотря на все усилия, коалиция практически ничего не добилась. За все время боевых действий противник захватил небольшую часть Крыма и крохотную крепость Кинбурн, но при этом потерпел поражение на Кавказе. Между тем в начале 1856 года Россия сконцентрировала свыше 600 тысяч человек на западных и южных границах. Это не считая кавказской и черноморских линий. Кроме того удалось создать многочисленные резервы и собрать ополчения.

А что же в это время делали представители так называемой прогрессивной общественности? Как водится, развернули антироссийскую пропаганду и распространяли листовки – прокламации.

«Написанные бойким языком, с полным старанием сделать их доступными пониманию простого народа и преимущественно солдата, прокламации эти делились на две части: одни были подписаны Герценом, Головиным, Сазоновым и прочими лицами, покинувшими свое отечество; другие - поляками Зенковичем, Забицким и Ворцелем».

Тем не менее, в армии царила железная дисциплина, и мало кто поддался пропаганде врагов нашего государства. Россия поднималась на Вторую отечественную войну со всеми вытекающими для противника последствиями. И вот тут с фронта дипломатической войны пришла тревожная новость: к Британии, Франции, Османской империи и Сардинскому королевству открыто присоединилась Австрия. Спустя несколько дней с угрозами Петербургу выступила и Пруссия. К тому времени Николай I умер, и на престоле находился его сын Александр II. Взвесив все за и против, царь принял решение начать переговоры с коалицией.

Как уже было сказано выше, договор, завершивший войну, получился отнюдь не унизительным. Об этом знает весь мир. В западной историографии исход Крымской войны для нашей страны оценивается гораздо объективней, чем в самой России:

«Итоги кампании мало повлияли на расстановку международных сил. Дунай было решено сделать международной водной артерией, а Черное море объявить нейтральным. Но Севастополь пришлось вернуть русским. Россия, ранее занимавшая в Центральной Европе доминирующие позиции, на ближайшие несколько лет лишилась своего былого влияния. Но ненадолго. Турецкая империя была спасена, и тоже только на время. Союз Англии и Франции не достиг своих целей. Проблема Святых земель, которую он должен был решить, даже не была упомянута в мирном договоре. А сам договор русский царь аннулировал через четырнадцать лет», - вот так охарактеризовал итоги Крымской войны Кристофер Хибберт. Это британский историк. Для России он нашел куда более корректные слова, чем Ленин.

1 Ленин В.И. Полное собрание сочинений, издание 5-е, том 20, с. 173.
2 История дипломатии, М., ОГИЗ Государственное социально-экономическое издательство, 1945 г., с. 447
3 Там же, с. 455.
4 Трубецкой А., «Крымская война», М., Ломоносовъ, 2010 г., с.163.
5 Урланис Б.Ц. «Войны и народонаселение Европы», Издательство социально-экономической литературы, М, 1960 г., с. 99-100
6 Дубровин Н.Ф., «История Крымской войны и обороны Севастополя», С-Петербургъ. Типографiя Товарищества «Общественная польза», 1900 г., c.255
7 Восточная война 1853-1856 гг. Энциклопедический Словарь Ф.А.Брокгауза и И.А.Ефрона
8 Восточная война 1853-1856 гг. Энциклопедический Словарь Ф.А.Брокгауза и И.А.Ефрона
9 Дубровин Н.Ф., «История Крымской войны и обороны Севастополя», С-Петербургъ. Типографiя Товарищества «Общественная польза», 1900 г., с. 203.
10 Хибберт К., «Крымская кампания 1854-1855. Трагедия лорда Раглана», М., Центрполиграф, 2004 г.

Оборона Севастополя (1854-1855). 14 сентября союзная армия заняла Балаклаву, а 17 сентября подошла к Севастополю. Главная база флота была хорошо защищена с моря 14 мощными батареями. Но с суши город был укреплен слабо, поскольку по опыту прошлых войн сформировалось мнение о невозможности высадки в Крыму крупного десанта. В городе находился 7-тысячный гарнизон. Создавать укрепления вокруг города пришлось уже фактически перед самой высадкой десанта союзников в Крыму. Огромную роль в этом сыграл выдающийся военный инженер Эдуард Иванович Тотлебен. За короткий срок с помощью защитников и населения города Тотлебен совершил, казалось, невозможное - создал новые бастионы и другие укрепления, которые опоясали Севастополь с суши. Об эффективности действий Тотлебена свидетельствует запись в журнале начальника обороны города адмирала Владимира Алексеевича Корнилова от 4 сентября 1854 г.: "В неделю сделали больше, чем прежде делали за год". В этот период буквально из-под земли вырос остов той системы укреплений, которая превратила Севастополь в первоклассную сухопутную крепость, сумевшую выдержать 11-месячную осаду. Начальником обороны города стал адмирал Корнилов. "Братцы, царь рассчитывает на вас. Мы защищаем Севастополь. О сдаче не может быть и речи. Отступления не будет. Кто прикажет отступать, того колите. Я прикажу отступать - заколите и меня!", - так звучали слова его приказа. Чтобы не допустить прорыва неприятельского флота в севастопольскую бухту, у входа в нее было затоплено 5 линейных кораблей и 2 фрегата (впоследствии для этого был использован еще ряд судов). С кораблей на сушу поступила часть орудий. Из флотских экипажей (всего 24 тыс. чел.) было сформировано 22 батальона, что усилило гарнизон до 20 тыс. чел. Когда союзники подошли к городу, их встретила пусть и недостроенная, но все же сильная система укреплений с 341 орудием (против 141 в армии союзников). Союзное командование не решилось с ходу атаковать город и приступило к осадным работам. С подходом к Севастополю армии Меншикова (18 сентября) городской гарнизон вырос до 35 тыс. чел. Сообщение Севастополя с остальной Россией сохранилось. Для захвата города союзники использовали свою огневую мощь. 5 октября 1854 г. началась 1-я бомбардировка. В ней приняли участие армия и военно-морской флот. С суши по городу вели огонь 120 орудий, со стороны моря - 1 тыс. 340 орудий кораблей. Этот огненный смерч должен был разрушить укрепления и подавить волю их защитников к сопротивлению. Однако безнаказанного избиения не получилось. Русские ответили точным огнем батарей и корабельных орудий.

Жаркая артиллерийская дуэль продолжалась пять часов. Несмотря на огромное превосходство в артиллерии, союзный флот получил сильные повреждения и был вынужден отступить. И здесь важную роль сыграли русские бомбические пушки, хорошо зарекомендовавшие себя при Синопе. После этого союзники отказались от использования флота в бомбардировках города. В то же время фортификационные сооружения города серьезно не пострадали. Такой решительный и умелый отпор русских стал полной неожиданностью для союзного командования, которое рассчитывало взять город малой кровью. Защитники города могли праздновать очень важную моральную победу. Но их радость омрачила гибель во время обстрела адмирала Корнилова. Оборону города возглавил Петр Степанович Нахимов. Союзники убедились в невозможности быстро справиться с крепостью. Они отказались от штурма и перешли к длительной осаде. В свою очередь, защитники Севастополя продолжили совершенствование своей обороны. Так, перед линией бастионов была возведена система передовых укреплений (Селенгинский и Волынский редуты, Камчатский люнет и др.). Это позволило создать перед главными оборонительными сооружениями зону сплошного ружейного и артиллерийского огня. В тот же период армия Меншикова атаковала союзников при Балаклаве и Инкермане. Хотя она и не смогла достигнуть решающего успеха, но союзники, понеся в этих битвах большие потери, прекратили активные действия до 1855 г. Союзники вынуждены были зимовать в Крыму. Неподготовленные к зимней кампании союзные войска терпели суровую нужду. Но все же они сумели наладить снабжение своих осадных подразделений - сначала морским путем, а дальше с помощью проложенной железнодорожной ветки от Балаклавы под Севастополь.

Пережив зиму, союзники активизировались. В марте - мае они произвели 2-ю и 3-ю бомбардировки. Особенно жестоким был обстрел на Пасху (в апреле). Огонь по городу вело 541 орудие. Им отвечало 466 орудий, испытывавших недостаток боеприпасов. К тому времени армия союзников в Крыму выросла до 170 тыс. чел. против 110 тыс. чел. у русских (из них в Севастополе 40 тыс. чел.). После "Пасхального обстрела" осадные войска возглавил генерал Пелисье - сторонник решительных действий. 11 и 26 мая французские части овладели рядом укреплений перед главной линией бастионов. Но большего им достичь не удалось из-за мужественного сопротивления защитников города. В боях сухопутные части поддерживали огнем оставшиеся на плаву корабли Черноморского флота (пароходофрегаты "Владимир", "Херсонес" и др.) Возглавивший русскую армию в Крыму после отставки Меншикова генерал Михаил Горчаков считал сопротивление бесполезным ввиду превосходства союзников. Однако новый император Александр II (Николай I скончался 18 февраля 1855 года) требовал продолжать оборону. Он считал, что быстрая сдача Севастополя npиведет к потере Крымского полуострова, вернуть который обратно России будет "слишком затруднительно или даже невозможно". 6 июня 1855 г., после 4-й бомбардировки, союзники начали мощный штурм Корабельной стороны. В нем участвовало 44 тыс. чел. Этот натиск был геройски отбит 20 тыс. севастопольцев, которых возглавлял генерал Степан Хрулев. 28 июня при осмотре позиций был смертельно ранен адмирал Нахимов. Не стало человека, при котором, по словам современников, "падение Севастополя казалось немыслимым". Осажденные испытывали все большие трудности. На три выстрела они могли отвечать лишь одним.

После победы на реке Черная (4 августа) союзные войска усилили натиск на Севастополь. В августе они провели 5-ю и 6-ю бомбардировки, от которых потери защитников достигали 2-3 тыс. чел. в день. 27 августа начался новый штурм, в котором участвовало 60 тыс. чел. Он был отражен во всех местах, кроме ключевой позиции осажденных ~ Малахова кургана. Его захватила неожиданной атакой в обеденный час французская дивизия генерала Мак-Магона. Для обеспечения секретности союзники не подавали специального сигнала к атаке - она началась по синхронизированным часам (по мнению ряда специалистов, впервые в военной истории). Защитники Малахова кургана предпринимали отчаянные попытки отстоять свои позиции. Бились всем, что попадало под руку: лопатами, кирками, камнями, банниками. В неистовых боях за Малахов курган приняли участие 9-я, 12-я и 15-я дивизии русских, которые лишились всех старших офицеров, лично водивших солдат в контратаки. В последней из них начальник 15-й дивизии генерал Юферов был заколот штыками. Французам удалось отстоять захваченные позиции. Успех дела решила твердость генерала Мак-Магона, который отказался отступать. На приказ генерала Пелисье отойти на исходные рубежи он ответил исторической фразой: "Я здесь нахожусь - здесь и останусь". Потеря Малахова кургана решила участь Севастополя. Вечером 27 августа 1855 г. по приказу генерала Горчакова севастопольцы покинули южную часть города и перешли по мосту (созданному инженером Бухмейеером) на Северную. При этом были взорваны пороховые погреба, разрушены верфи и укрепления, затоплены остатки флота. Бои за Севастополь завершились. Союзники не добились его капитуляции. Российские вооруженные силы в Крыму сохранились и были готовы к дальнейшим боям."Храбрые товарищи! Грустно и тяжело оставить врагам нашим Севастополь, но вспомните, какую жертву мы принесли на алтарь отечества в 1812 г. Москва стоит Севастополя! Мы ее оставили после бессмертной битвы под Бородиным.

Трехсотсорокадевятидневная оборона Севастополя превосходит Бородино!", - говорилось в приказе по армии от 30 августа 1855 г. Союзники потеряли за время Севастопольской обороны 72 тыс. чел. (не считая больных и умерших от болезней). Русские - 102 тыс. чел. В славную летопись этой обороны вписаны имена адмиралов В.А.Корнилова и П.С.Нахимова, инженера Э.И.Тотлебена, хирурга Н.И.Пирогова, генерала С.А.Хрулева, капитана Г.А.Бутакова, матроса П.М.Кошки, офицера А.В.Мельникова, солдата А.Елисеева и многих других героев, объединенных с той поры одним доблестным именем - "севастопольцы". В Севастополе появились первые в России сестры милосердия. Участники обороны награждены медалью "За защиту Севастополя". Оборона Севастополя стала кульминацией Крымской войны. После его падения стороны вскоре приступили к мирным переговорам в Париже.

Сражение под Балаклавой (1854). За время Севастопольской обороны русская армия в Крыму дала союзникам ряд важных сражений. Первым из них стала битва под Балаклавой (населенный пункт на побережье, к востоку от Севастополя), где находилась база снабжения английских войск в Крыму. Намечая атаку Балаклавы, российское командование главную цель видело не в овладении этой базой, а в отвлечении союзников от Севастополя. Поэтому для наступления были выделены достаточно скромные силы - части 12-й и 16-й пехотных дивизий под командованием генерала Липранди (16 тыс. чел.). 13 октября 1854 г. они атаковали передовые укрепления союзных войск. Русские захватили ряд редутов, которые защищали турецкие части. Но дальнейший натиск был остановлен контратакой английской кавалерии. Стремясь развить успех, гвардейская кавалерийская бригада во главе с лордом Кардиганом продолжила атаку и самонадеянно углубилась в расположение российских войск. Здесь она налетела на русскую батарею и попала под пушечный огонь, а затем была атакована во фланг отрядом улан под командованием полковника Еропкина. Потеряв большую часть бригады, Кардиган отступил. Российское командование не смогло развить этот тактический успех из-за недостатка брошенных к Балаклаве сил. Русские не стали вступать в новый бой со спешащими на помощь англичанам дополнительными подразделениями союзников. Обе стороны лишились в этом бою по 1 тыс. чел. Балаклавский бой заставил союзников отложить намечавшуюся атаку Севастополя. В то же время он позволил им лучше понять свои слабые места и укрепить Балаклаву, ставшую морскими воротами союзных осадных войск. Это сражение получило широкий резонанс в Европе из-за высоких потерь среди английских гвардейцев. Своеобразной эпитафией нашумевшей атаке Кардигана стали слова французского генерала Боске: "Это великолепно, но это - не война".

Инкерманское сражение (1854). Ободренный Балаклавским делом Меншиков решил дать союзникам более серьезный бой. К этому русского командующего подтолкнули и сообщения перебежчиков о том, что союзники желают покончить с Севастополем до зимы и намечают в ближайшие дни штурм города. Меншиков планировал атаковать в районе Инкерманских высот английские части и оттеснить их к Балаклаве. Это позволило бы разделить войска французов и англичан, что облегчало их разгром поодиночке. 24 октября 1854 г, войска Меншикова (82 тыс. чел.) дали сражение англо-французской армии (63 тыс. чел.) в районе Инкерманских высот. Главный удар русские нанесли на своем левом фланге отрядами генералов Соймонова и Павлова (всего 37 тыс. чел.) по английскому корпусу лорда Раглана (16 тыс. чел.). Однако хорошо задуманный план отличался плохой проработкой и подготовкой. Пересеченная местность, отсутствие карт, а также густой туман привели к слабой координации действий атаковавших. Российское командование фактически утратило контроль за ходом боя. Отряды вводились в сражение по частям, что снизило силу удара. Сражение с англичанами разбилось на ряд отдельных яростных схваток, в которых русские понесли большой урон от огня нарезных винтовок. Стрельбой из них англичане сумели уничтожить до половины состава некоторых российских частей. Во время атаки был убит и генерал Соймонов. В данном случае мужество атакующих разбилось о более эффективное оружие. Тем не менее русские дрались с неослабевающим упорством и в конце концов начали теснить англичан, выбив их с большинства позиций.

На правом фланге отряд генерала Тимофеева (10 тыс. чел.) сковал своей атакой часть французских сил. Однако из-за бездействия в центре отряда генерала Горчакова (20 тыс. чел,), который должен был отвлекать французские войска, те смогли прийти на выручку англичанам. Исход битвы решила атака французского отряда генерала Боске (9 тыс. чел.), который сумел оттеснить на исходные позиции выбившиеся из сил и понесшие большие потери русские полки. "Судьба сражения еще колебалась, когда прибывшие к нам французы атаковали левый фланг неприятеля, - писал лондонский корреспондент газеты "Монинг кроникл". - С этой минуты русские уже не могли надеяться на успех, но, несмотря на это, в их рядах не заметно было ни малейшего колебания и беспорядка. Поражаемые огнем нашей артиллерии, они смыкали ряды свои и храбро отражали все атаки союзников... Минут по пяти длилась иногда страшная схватка, в которой солдаты дрались то штыками, то прикладами. Нельзя поверить, не будучи очевидцем, что есть на свете войска, умеющие отступать так блистательно, как русские... Это отступление русских Гомер сравнил бы с отступления льва, когда окруженный охотниками он отходит шаг за шагом. Потрясая гривой, обращая гордое чело свое к врагам своим, а потом снова продолжает путь, истекая кровью от многих ран, ему нанесенных, но непоколебимо мужественный, непобежденный". Союзники потеряли в этой битве около 6 тыс. чел., русские - более 10 тыс. чел. Хотя Меншиков не смог выполнить намеченную цель, Инкерманское сражение сыграло важную роль в судьбе Севастополя. Оно не позволило союзникам осуществить намечавшийся ими штурм крепости и вынудило их перейти к зимней осаде.

Штурм Евпатории (1855). Во время зимней кампании 1855 г. наиболее крупным делом в Крыму стал штурм Евпатории русскими войсками генерала Степана Хрулева (19 тыс. чел.). В городе находился 35-тысячный турецкий корпус под командованием Омера-паши, который угрожал отсюда тыловым коммуникациям русской армии в Крыму. Для предупреждения наступательных действий турок российское командование решило овладеть Евпаторией. Недостаток выделенных сил планировалось компенсировать неожиданностью нападения. Достигнуть этого, однако, не удалось. Гарнизон, узнавший о штурме, подготовился к отражению натиска. Когда русские пошли на приступ, они были встречены сильным огнем, в том числе с кораблей союзной эскадры, находившейся на евпаторийском рейде. Опасаясь больших потерь и неудачного исхода штурма, Хрулев отдал приказ прекратить атаку. Потеряв 750 чел., войска возвратились на исходные позиции. Несмотря на неудачу, налет на Евпаторию парализовал активность турецкого войска, которое так и не предприняло здесь активных действий. Весть о неудаче под Евпаторией, по всей видимости, ускорила кончину императора Николая I. 18 февраля 1855 г. его не стало. Перед смертью своим последним приказом он успел сместить за провал штурма командующего русскими войсками в Крыму князя Меншикова.

Сражение на речке Черная (1855). 4 августа 1855 г. на берегах речки Черная (в 10 км от Севастополя) произошло сражение русской армии под командованием генерала Горчакова (58 тыс. чел.) с тремя французскими и одной сардинской дивизиями под командованием генералов Пелисье и Ламармора (всего около 60 тыс. чел.). Для наступления, имевшего цель помочь осажденному Севастополю, Горчаков выделил два крупных отряда во главе с генералами Липранди и Реадом. Основной бой разгорелся на правом фланге за Федюхины высоты. Штурм этой хорошо укрепленной французской позиции начался по недоразумению, которое ярко отразило несогласованность действий российского командования в данном сражении. После перехода в наступление отряда Липранди на левом фланге Горчаков послал с ординарцем записку Реаду "Пора начинать", имея в виду поддержать огнем эту атаку. Реад же понял, что пора начинать атаковать, и двинул свою 12-ю дивизию (генерала Мартинау) на штурм Федюхиных высот. Дивизия вводилась в бой по частям: Одесский, затем Азовский и Украинский полки. "Стремительность русских была изумительна, - писал об этой атаке корреспондент одной из британских газет. - Они не теряли времени на стрельбу и бросались вперед с порывом необычайным. Французские солдаты... уверяли меня, что еще никогда русские не обнаруживали в бою такой пылкости". Под убийственным огнем атакующие сумели преодолеть речку и канал, а затем достигли передовых укреплений союзников, где закипел жаркий бой. Здесь, на Федюхиных высотах, была поставлена на карту не только участь Севастополя, но и честь русской армии.

В этом завершающем полевом сражении в Крыму русские в неистовом порыве стремились последний раз отстоять свое купленное дорогою ценой право называться непобедимыми. Несмотря на героизм солдат, русские понесли большие потери и были отбиты. Частей, выделенных для атаки, оказалось недостаточно. Инициатива Реада изменила начальный замысел командующего. Вместо помощи имевшим некоторый успех подразделениям Липранди Горчаков послал резервную 5-ю дивизию (генерала Вранкена) для поддержки штурма Федюхиных высот. Эту дивизию ждала та же участь. Реад вводил полки в бой по очереди, и врозь они тоже не добились успеха. В упорном стремлении переломить ход сражения Реад возглавил атаку сам и был убит. Тогда Горчаков вновь перенес усилия на левый фанг к Липранди, но союзники успели подтянуть туда крупные силы, и наступление не удалось. К 10 часам утра, после 6-часового боя, русские, потеряв 8 тыс. чел., отошли на исходные позиции. Урон франко-сардинцев - около 2 тыс. чел. После сражения на Черной союзники смогли выделить главные силы для штурма Севастополя. Битва на Черной и другие неудачи в Крымской войне означали утрату почти на целое столетие (вплоть до победы под Сталинградом) завоеванного прежде русским солдатом чувства превосходства над западноевропейским.

Взятие Керчи, Анапы, Кинбурна. Диверсии на побережье (1855). Во время осады Севастополя союзники продолжили активный натиск на российское побережье. В мае 1855 г. 16-тысячный десант союзников под командованием генералов Броуна и Отмара овладел Керчью и разграбил этот город. Русские силы в восточной части Крыма под командованием генерала Карла Врангеля (около 10 тыс. чел.), растянутые по побережью, не оказали десантникам никакого сопротивления. Этот успех союзников расчистил им путь в Азовское море (его превращение в открытую морскую зону входило в планы Англии) и перерезал сообщение Крыма с Северным Кавказом. После взятия Керчи союзная эскадра (около 70 кораблей) вошла в Азовское море. Она обстреляла Таганрог, Геничевск, Ейск и другие прибрежные пункты. Однако местные гарнизоны отклонили предложения о капитуляции и отразили попытки высадки небольших десантов. В результате этого рейда на азовском побережье были уничтожены значительные запасы хлеба, которые предназначались для крымской армии. Союзники высадили также десант на восточном побережье Черного моря, заняв покинутую и разрушенную русскими крепость Анапу. Последней операцией на Азово-Черноморском театре военных действий стало взятие 8-тысячным французским десантом генерала Базена крепости Кинбурн 5 октября 1855 г. Крепость защищал 1,5-тысячный гарнизон во главе с генералом Кохановичем. На третий день бомбардировки он капитулировал. Эта операция получила известность прежде всего тем, что в ней впервые были применены броненосные корабли. Построенные по чертежам императора Наполеона III они легко разрушали орудийным огнем каменные кинбурнские укрепления. В то же время снаряды защитников Кинбурна, выпущенные с расстояния 1 км и менее, разбивались о борта броненосцев без особого ущерба для этих плавучих крепостей. Взятие Кинбурна стало последним успехом англо-французских войск в Крымской войне.

Кавказский театр военных действий (1853-1856)

Кавказский театр военных действий находился несколько в тени событий, развернувшихся в Крыму. Тем не менее действия на Кавказе имели очень важное значение. Это был единственный театр военных действий, где русские могли непосредственно атаковать территорию противника. Именно здесь российские вооруженные силы добились самых крупных успехов, позволивших выработать более приемлемые условия мира. Победы на Кавказе во многом объяснялись высокими боевыми качествами русской Кавказской армии. Она имела за плечами многолетний опыт военных действий в горах. Ее солдаты постоянно находились в условиях малой горной войны, имели опытных боевых командиров, нацеленных на решительные действия. В начале войны русские силы в Закавказье под командованием генерала Бебутова (30 тыс. чел.) более чем втрое уступали турецким войскам под командованием Абди-паши (100 тыс. чел.). Используя свое численное преимущество, турецкое командование сразу перешло в наступление. Главные силы (40 тыс. чел.) двинулись к Александрополю. Севернее, на Ахалцих, наступал Ардаганский отряд (18 тыс. чел.). Турецкое командование рассчитывало прорваться к Кавказу и установить прямую связь с войсками горцев, которые в течение нескольких десятилетий сражались против России. Выполнение подобного плана могло привести к изоляции небольшой русской армии в Закавказье и ее уничтожению.

Сражение под Баярдуном и Ахалцихом (1853). Первый серьезный бой русских с идущими на Александрополь главными силами турок произошел 2 ноября 1853 г. у Баяндура (в 16 км от Александрополя). Здесь стоял передовой отряд русских, возглавляемый князем Орбелиани (7 тыс. чел.). Несмотря на значительное численное превосходство турок, Орбелиани смело вступил в бой и смог продержаться до подхода главных сил Бебутова. Узнав о подходе к русским свежих подкреплений, Абди-паша не стал ввязываться в более серьезное сражение и отошел к реке Арпачай. Тем временем Ардаганский отряд турок пересек российскую границу и вышел на подступы к Ахалциху. Путь ему 12 ноября 1853 г. преградил вдвое меньший отряд под командованием князя Андронникова (7 тыс. чел.). После ожесточенного боя турки потерпели тяжелое поражение и отступили к Карсу. Турецкое наступление в Закавказье было остановлено.

Сражение при Башкадыкларе (1853). После победы при Ахалцихе корпус Бебутова (до 13 тыс. чел.) сам перешел в наступление. Турецкое командование пыталось остановить Бебутова на мощном оборонительном рубеже у Башкадыклара. Несмотря на тройное численное превосходство турок (к тому же уверенных в неприступности своих позиций), Бебутов смело атаковал их 19 ноября 1853 г. Прорвав правый фланг, русские нанесли турецкой армии тяжелое поражение. Потеряв 6 тыс. чел., она в беспорядке отступила. Урон русских составил 1,5 тыс. чел. Успех русских при Башкадыкларе ошеломил турецкую армию и ее союзников на Северном Кавказе. Эта победа значительно укрепила позиции России в Кавказском регионе. После Башкадыкларского сражения турецкие войска несколько месяцев (до конца мая 1854 г.) не проявляли никакой активности, что позволило русским укрепить кавказское направление.

Сражение у Нигоети и Чороха (1854). В 1854 г. численность турецкой армии в Закавказье была доведена до 120 тыс. чел. Ее возглавил Мустафа-Зариф-паша. Русские силы были доведены только до 40 тыс. чел. Бебутов разделил их на три отряда, которые прикрывали русскую границу следующим образом. Центральный участок на Александропольском направлении охранял главный отряд во главе с самим Бебутовым (21 тыс. чел.). Справа от Ахалциха до Черного моря прикрывал границу Ахалцихский отряд Андроникова (14 тыс. чел.). На южном фланге для защиты Эриванского направления был сформирован отряд барона Врангеля (5 тыс. чел.). Первыми приняли на себя удар части Ахалцихского отряда на батумском участке границы. Отсюда, из района Батума, двинулся к Кутаиси отряд Гассан-паши (12 тыс. чел.). Путь ему 28 мая 1854 г. преградил у селения Нигоети отряд генерала Эристова (3 тыс. чел.). Турки потерпели поражение и были отброшены к Озугертам. Их потери составили 2 тыс. чел. В числе убитых оказался и сам Гассан-паша, который обещал своим воинам уже вечером плотно ужинать в Кутаиси. Урон русских - 600 чел. Разбитые части отряда Гассан-паши отступили к Озугертам, где сосредоточился крупный корпус Селима-паши (34 тыс. чел.). Тем временем Андронников собрал свои силы в кулак на Батумском направлении (10 тыс. чел.). Не дав Селим-паше перейти в наступление, командующий Ахалцихским отрядом сам атаковал турок на реке Чорох и нанес им жестокое поражение. Корпус Селим-паши отступил, потеряв 4 тыс. чел. Урон русских составил 1,5 тыс. чел. Победы при Нигоети и Чорохе обезопасили правый фланг российских войск в Закавказье.

Бой на Чингильском перевале (1854). Не сумев пробиться на российскую территорию в районе черноморского побережья, турецкое командование предприняло наступление на эриванском направлении. В июле из Баязета к Эривани (ныне г.Ереван) двинулся 16-тысячный турецкий корпус. Командующий Эриванским отрядом барон Врангель не стал занимать оборонительную позицию, а сам выступил навстречу наступавшим туркам. В палящий июльский зной русские форсированным маршем достигли Чингильского перевала. 17 июля 1854 г. во встречном бою они нанесли Баязетскому корпусу сильное поражение. Урон русских в этом деле составил 405 чел. Турки потеряли свыше 2 тыс. чел. Врангель организовал энергичное преследование разбитых турецких частей и 19 июля овладел их базой - Баязетом. Большая часть турецкого корпуса разбежалась. Его остатки (2 тыс. чел.) в беспорядке отступили к Вану. Победа на Чингильском перевале обезопасила и укрепила левый фланг российских войск в Закавказье.

Сражение у Кюрюк-дака (1854). Наконец, произошло сражение и на центральном участке русского фронта. 24 июля 1854 г. отряд Бебутова (18 тыс. чел.) сразился с главной турецкой армией под командованием Мустафы-Зариф-паши (60 тыс. чел.). Уповая на численное превосходство, турки покинули свои укрепленные позиции у Хаджи-Вали и атаковали отряд Бебутова. Упорная битва длилась с 4 часов утра до полудня. Бебутов, используя растянутость турецких войск, сумел разбить их по частям (сначала на правом фланге, а затем в центре). Его победе способствовали умелые действия артиллеристов и внезапное применение ими ракетного оружия (ракеты конструкции Константинова). Потери турок составили 10 тыс. чел., русских - 3 тыс. чел. После разгрома у Кюрюк-Дары турецкая армия отошла к Карсу и прекратила активные операции на Кавказском театре военных действий. Русские же получили благоприятную возможность для наступления на Карс. Итак, в кампанию 1854 г. русские отразили турецкий натиск на всех направлениях и продолжали сохранять инициативу. Не оправдались надежды Турции и на кавказских горцев. Главный их союзник в Восточной части Кавказа Шамиль не проявлял большой активности. В 1854 г. единственным крупным успехом горцев был захват летом грузинского местечка Цинандали в Алазанской долине. Но эта операция представляла собой не столько попытку налаживания взаимодействия с турецкими войсками, сколько традиционный набег с целью захвата добычи (в частности, были пленены княгини Чавчавадзе и Орбелиани, за которых горцы получили огромный выкуп). Вполне вероятно, что Шамиль был заинтересован в независимости как от России, так и от Турции.

Осада и взятие Карса (1855). В начале 1855 года командующим русскими силами в Закавказье был назначен генерал Николай Муравьев, с именем которого связан наибольший успех русских на данном театре военных действий. Он соединил Ахалцихский и Александропольский отряды, создав объединенный корпус численностью до 40 тыс. чел. С этими силами Муравьев двинулся к Карсу с целью овладеть этой главной твердыней на востоке Турции. Карс защищал 30-тысячный гарнизон, которым руководил английский генерал Уильяме. Осада Карса началась 1 августа 1855 г. В сентябре из Крыма в Батум для помощи турецким войскам в Закавказье прибыл экспедиционный корпус Омера-паши (45 тыс. чел.). Это заставило Муравьева более активно действовать против Карса. 17 сентября состоялся штурм крепости. Но он не увенчался успехом. Из 13 тыс. чел., пошедших на приступ, русские потеряли половину и вынуждены были отойти. Урон турок составил 1,4 тыс. чел. Эта неудача не повлияла на решимость Муравьева продолжать осаду. Тем более что Омер-паши затеял в октябре операцию в Мингрелии. Он занял Сухум, а затем втянулся в тяжелые бои с войсками (в основном милиционными) генерала Багратиона Мухранского (19 тыс. чел.), который задержал турок на рубеже реки Ингури, а затем остановил их на реке Цхенискали. К концу октября начался снегопад. Он закрыл горные перевалы, развеяв надежды гарнизона на приход подкреплений. В то же время Муравьев продолжал осаду. Не выдержав лишений и не дождавшись помощи извне, гарнизон Карса решил не испытывать ужасов зимнего сидения и капитулировал 16 ноября 1855 г. Взятие Карса стало крупной победой российских войск. Эта последняя значительная операция Крымской войны повысила шансы России на заключение более почетного мира. За взятие крепости Муравьеву был пожалован титул графа Карского.

Северо-западный театр военных действий (1854-1856)

Боевые действия развернулись также на Балтийском, Белом и Баренцевом морях. На Балтийском море союзники планировали захват важнейших российских военно-морских баз. Летом 1854 г. англо-французская эскадра с десантом под командованием вице-адмиралов Нейпира и Парсеваль-Дюшена (65 кораблей, из них большинство паровых) блокировала Балтийский флот (44 корабля) в Свеаборге и Кронштадте. Союзники не решились атаковать эти базы, поскольку подход к ним защищали минные заграждения конструкции академика Якоби, которые были впервые применены в боевых действиях. Таким образом, техническое превосходство союзников в Крымской войне отнюдь не было тотальным. В ряде случае русские смогли эффективно противопоставить им передовую военную технику (бомбические пушки, ракеты Константинова, мины Якоби и др.). Опасаясь мин у Кронштадта и Свеаборга, союзники попытались овладеть другими военно-морскими базами России на Балтике. Десанты в Экенесе, Гангуте, Гамлакарлебю и Або постигла неудача. Единственным успехом союзников стало взятие ими небольшой крепости Бомарзунд на Аландских островах. В конце июля 11-тысячный англо-французский десант высадился на Аландских островах и блокировал Бомарзунд. Ее защищал 2-тысячный гарнизон, который 4 августа 1854 г. сдался после 6-дневной бомбардировки, разрушившей крепостные укрепления. Осенью 1854 г. англо-французская эскадра, не добившись поставленных целей, покинула Балтийское море. "Никогда еще действия такой громадной армады с такими мощными силами и средствами не кончались таким смешным результатом", - писала по этому поводу лондонская "Таймс". Летом 1855 г, англо-французский флот под командованием адмиралов Дандаса и Пино ограничился блокадой побережья, обстрелом Свеаборга и других городов.

На Белом море несколько английских кораблей попытались овладеть Соловецким монастырем, который защищали монахи и небольшой отряд с 10 пушками. На предложение сдаться защитники Соловков ответили решительным отказом. Тогда корабельная артиллерия начали обстрел монастыря. Первым же выстрелом были выбиты монастырские ворота. Но попытка высадить десант была отражена огнем крепостной артиллерии. Опасаясь потерь, английские десантники вернулись на суда. Постреляв еще два дня, корабли англичан отправились к Архангельску. Но нападение на него также отразил огонь русских пушек. Тогда англичане отплыли в Баренцево море. Соединившись там с французскими судами, они безжалостно обстреляли зажигательными ядрами беззащитный рыбацкий поселок Кола, уничтожив 110 из 120 имевшихся там домов. На этом действия англичан и французов в Белом и Баренцевом морях завершились.

Тихоокеанский театр военных действий (1854-1856)

Особо стоит отметить первое боевое крещение России на Тихом океане, где русские малыми силами нанесли противнику чувствительное поражение и достойно защитили дальневосточные рубежи своей родины. Здесь отличился гарнизон Петропавловска (ныне г.Петропавловск-Камчатский) во главе с военным губернатором Василием Степановичем Завойко (свыше 1 тыс. чел.). Он располагал семью батареями при 67 орудиях, а также кораблями "Аврора" и "Двина". 18 августа 1854 г. к Петропавловску подошла англо-французская эскадра (7 кораблей с 212 орудиями и 2,6 тыс. чел. экипажа и десанта) под командованием контр-адмиралов Прайса и Феврие де Пуанта. Союзники стремились захватить этот главный опорный пункт России на Дальнем Востоке и поживиться здесь имуществом Российско-американской компании. Несмотря на очевидное неравенство сил, прежде всего в артиллерии, Завойко принял решение защищаться до последней крайности. Корабли "Аврора" и "Двина", превращенные защитниками города в плавучие батареи, преградили вход в Петропавловскую гавань. 20 августа союзники, имея тройное превосходство в пушках, подавили огнем одну береговую батарею и высадили на берег десант (600 чел.). Но оставшиеся в живых русские артиллеристы продолжали отстреливаться на разбитой батарее и задержали нападавших. Артиллеристов поддержали огнем орудия с "Авроры", а вскоре к месту боя подоспел и отряд в 230 чел., который смелой контратакой сбросил десант в море. В течение 6 часов союзная эскадра вела огонь по побережью, стремясь подавить оставшиеся русские батареи, но сама получила в артиллерийской дуэли тяжелые повреждения и была вынуждена отойти от берега. Спустя 4 дня союзники высадили новый десант (970 чел.). захватил господствующие над городом высоты, но его дальнейшее продвижение было остановлено контратакой защитников Петропавловска. 360 российских солдат, рассыпавшись цепью, атаковали десантников и схватились с ними врукопашную. Не выдержав решительного натиска, союзники бежали к своим судам. Их потери составили 450 чел. Русские потеряли 96 чел. 27 августа англо-французская эскадра покинула район Петропавловска. В апреле 1855 г. Завойко отправился со своей небольшой флотилией из Петропавловска на защиту устья Амура и в заливе Де Кастри одержал решительную победу над превосходившей его британской эскадрой. Ее командующий адмирал Прайс от отчаяния застрелился. "Всех вод Тихого океана недостаточно, чтобы смыть позор британского флага!", - писал об этом один из английских историков. Проверив крепость дальневосточных рубежей России, союзники прекратили активные боевые действия в этом регионе. Героическая защита Петропавловска и бухты Де Кастри стала первой яркой страницей летописи российских вооруженных сил на Тихом океане.

Парижский мир

К зиме бои на всех фронтах стихли. Благодаря стойкости и мужеству российских воинов наступательный порыв коалиции выдохся. Союзникам не удалось вытеснить Россию с берегов Черного моря и Тихого океана. "Мы, - писала лондонская "Таймс", - нашли сопротивление, превосходящее все доселе известное в истории". Но и Россия не могла в одиночку одолеть мощную коалицию. Она не располагала достаточным военно-промышленным потенциалом для затяжной войны. Производство пороха и свинца даже наполовину не удовлетворяло потребности армии. Подходили к концу и запасы вооружений (пушек, ружей), накопленные в арсеналах. Оружие союзников превосходило российское, что приводило к огромным потерям в русской армии. Отсутствие сети железных дорог не позволяло осуществлять мобильную переброску войск. Преимущество парового флота над парусным давало возможность французам и англичанам господствовать на море. В этой войне погибло 153 тыс. русских воинов (из них число убитых и умерших от ран составило 51 тыс. чел., остальные скончались от болезней). Союзников (французов, англичан, сардинцев, турок) погибло примерно столько же. Почти такой же процент потерь у них пришелся на болезни (прежде всего, холеру). Крымская война была самым кровавым столкновением XIX столетия после 1815 года. Так что согласие союзников на переговоры в немалой степени объяснялось большими потерями. ПАРИЖСКИЙ МИР (18.03.1856). В конце 1855 года Австрия потребовала от Петербурга заключить перемирие на условиях союзников, угрожая в противном случае войной. К союзу Англии и Франции присоединилась также Швеция. Вступление в войну этих стран могло вызвать нападение на Польшу и Финляндию, что грозило России более серьезными осложнениями. Все это подтолкнуло Александра II к мирным переговорам, которые состоялись в Париже, где собрались представители семи держав (Россия, Франция, Австрия, Англия, Пруссия, Сардиния и Турция). Главные условия договора были следующие: плавание по Черному морю и Дунаю открыто для всех купеческих судов; вход в Черное море, Босфор и Дарданеллы закрыт для военных кораблей, за исключением тех легких военных судов, которые каждая держава содержит в устье Дуная для обеспечения на нему свободного плавания. Россия и Турция, по взаимному соглашению, содержат на Черном море равное число кораблей.

По Парижскому договору (1856) России возвращался Севастополь в обмен на Карс, а земли в устье Дуная передавались Молдавскому княжеству. России запрещалось иметь на Черном море военный флот. Россия также обещала не укреплять Аландских островов. Христиане в Турции сравниваются в правах с мусульманами, и дунайские княжества поступают под общий протекторат Европы. Парижский мир, хотя и не выгодный для России, был все-таки почетным для нее ввиду таких многочисленных и сильных противников. Впрочем, невыгодная сторона его - ограничение морских сил России на Черном море - была устранена еще при жизни Александра II заявлением 19 октября 1870 года.

Итоги Крымской войны и реформы в армии

Поражение России в Крымской войне открыло эпоху англо-французского передела мира. Выбив Российскую империю из мировой политики и обеспечив свои тылы в Европе, западные державы активно использовали завоеванное преимущество для достижения мирового господства. Путь к успехам Англии и Франции в Гонконге или Сенегале лежал через разрушенные бастионы Севастополя. Вскоре после Крымской войны Англия с Францией напали и на Китай. Добившись над ним более внушительной победы, они превратили эту страну в полуколонию. К 1914 г. на захваченные или контролируемые ими страны приходилось 2/3 территории земного шара. Война со всей очевидностью продемонстрировала российскому правительству, что экономическая отсталость ведет к политической и военной уязвимости. Дальнейшее отставание от Европы угрожало еще более серьезными последствиями. При Александре II начинается реформирование страны. Важное место в системе преобразований заняла военная реформа 60-70-х годов. Она связана с именем военного министра Дмитрия Алексеевича Милютина. Эта была крупнейшая со времен Петра военная реформа, которая привела к кардинальным переменам в вооруженных силах. Она затронула разные сферы: организацию и комплектование армии, ее управление и вооружение, подготовку офицерского состава, обучения войск и т. д. В 1862-1864 гг. была проведена реорганизация местного военного управления. Ее суть сводилась к ослаблению излишнего централизма в управлении вооруженными силами, при котором войсковые соединения подчинялись непосредственно центру. Для децентрализации вводилась военно-окружная система управления.

Территория страны делилась на 15 военных округов со своими командующими. Их власть распространялась на все войска и военные учреждения округа. Другим важным направлением реформы стало изменение системы подготовки офицерского состава. Вместо кадетских корпусов создавались военные гимназии (с 7-летним сроком обучения) и военные училища (с 2-летним сроком обучения). Военные гимназии представляли собой средние учебные заведения, близкие по программе к реальным гимназиям. В военные же училища принимались юноши уже со средним образованием (как правило, это были выпускники военных гимназий). Создавались еще и юнкерские училища. Для поступления в них требовалось иметь общее образование в объеме четырех классов. После реформы все лица, произведенные в офицеры не из училищ, были обязаны сдавать экзамены по программе юнкерских училищ.

Все это повысило образовательный уровень российского офицерства. Начинается массовое перевооружение армии. Осуществляется переход от гладкоствольных ружей к нарезным винтовкам.

Происходит также перевооружение полевой артиллерии нарезными орудиями, заряжавшимися с казенной части. Начинается создание орудий из стали. В артиллерийском деле больших успехов добились русские ученые А.В.Гадолин, Н.В.Маиевский, В.С.Барановский. Парусный флот заменяется паровым. Начинается создание броненосных кораблей. В стране активно строятся железные дороги, в том числе и стратегического назначения. Совершенствование техники потребовало серьезных изменений в подготовке войск. Тактика рассыпного строя, стрелковых цепей получает все большее преимущество перед сомкнутыми колоннами. Это требовало роста самостоятельности и маневренности пехотинца на поле боя. Усиливается значение подготовки бойца к индивидуальным действиям в сражении. Повышается роль саперных, окопных работ, предполагающих умение окапываться, строить укрытия для защиты от неприятельского огня. Для обучения войск методам ведения современной войны издается ряд новых уставов, наставлений, учебных пособий. Венцом военной реформы стал переход в 1874 г. ко всеобщей воинской обязанности. До этого действовала рекрутская система. Когда ее вводил Петр I, воинская обязанность охватывала все слои населения (исключая чиновников и духовенство). Но со второй половины XVIII в. она ограничилась лишь податными сословиями. Постепенно и среди них стал официально практиковаться откуп от армии богатых людей. Кроме социальной несправедливости, эта система страдала и материальными издержками. Содержание огромной профессиональной армии (ее численность со времен Петра выросла в 5 раз) было дорого и не всегда эффективно. В мирное время она превосходила численностью войска европейских держав. Но в период войны русская армия не имела обученных резервов. Эта проблема ярко проявилась в Крымскую кампанию, когда дополнительно удалось набрать в основном малограмотных ополченцев. Теперь молодые люди, достигшие 21 года, обязаны были явиться на призывной пункт. Правительство исчисляло нужное число новобранцев и в соответствии с ним определяло количество мест, которые призывники вытаскивали по жребию. Остальные зачислялись в ополчение. Имелись льготы по призыву. Так, от армии освобождались единственные сыновья или кормильцы семьи. Не призывались представители народов Севера, Средней Азии, некоторых народов Кавказа и Сибири. Срок службы сокращался до 6 лет, еще 9 лет отслуживший оставался в запасе и подлежал призыву в случае войны. В результате страна получала значительное число обученных резервов. Воинская служба теряла сословные ограничения и становилась всенародным делом.

23 октября 1853 турецкий султан объявил России войну. К этому времени наша Дунайская армия (55 тыс.) была сосредоточена в окрестностях Бухареста, имея передовые отряды на Дунае, а османы имели в Европейской Турции до 120 – 130 тыс., под начальством Омера-паши. Войска эти расположены были: 30 тыс. у Шумлы, 30 тыс. в Адрианополе, а остальные по Дунаю от Виддина до устья.

Несколько ранее объявления Крымской войны турки уже начали военные действия захватом в ночь на 20 октября Ольтеницкого карантина на левом берегу Дуная. Прибывший русский отряд генерала Данненберга (6 тыс.) 23 октября атаковал турок и, несмотря на численное их превосходство (14 тыс.) уже почти занял турецкие укрепления, но был отведен назад генералом Данненбергом, считавшим невозможным удерживать Ольтеницу под огнем турецких батарей правого берега Дуная. Затем Омер-паша сам вернул турок на правый берег Дуная и беспокоил наши войска лишь отдельными внезапными нападениями, чем отвечали и русские войска.

Одновременно с этим турецкий флот подвозил припасы кавказским горцам, действовавшим против России по наущению султана и Англии. Чтобы воспрепятствовать этому, адмирал Нахимов , с эскадрой из 8 судов, настиг турецкую эскадру, укрывшуюся от плохой погоды в Синопской бухте. 18 ноября 1853, после трёхчасового Синопского сражения , неприятельский флот, в числе 11 судов, был истреблен. Пять османских судов взлетели на воздух, турки потеряли до 4000 убитыми и ранеными и 1200 пленных; у русских же выбыло из строя 38 офицеров и 229 нижних чинов.

Между тем, Омер-паша, отказавшись от наступательных операций со стороны Ольтеницы, собрал до 40 тыс. к Калафату и решил разбить слабый передовой Мало-Валахский отряд генерала Анрепа (7,5 тыс.). 25 декабря 1853 года 18 тыс. турок атаковали у Четати 2,5-тысячный отряд полковника Баумгартена, но подошедшие подкрепления (1,5 тыс.) спасли наш отряд, расстрелявший все патроны, от окончательной гибели. Потеряв до 2 тыс. чел., оба наши отряда отступили ночью к селению Моцецей.

После сражения у Четати Мало-Валахский отряд, усиленный до 20 тыс., расположился на квартирах у Калафата и преградил туркам доступ в Валахию; дальнейшие операции Крымской войны на европейском театре в январе и феврале 1854 ограничивались мелкими столкновениями.

Крымская война на закавказском театре в 1853 году

Тем временем, действия русских войск на закавказском театре сопровождались полным успехом. Здесь турки, собрав еще задолго до объявления Крымской войны 40-тысячную армию, в середине октября открыли военные действия. Начальником русского действующего корпуса назначен был энергичный князь Бебутов. Получив сведения о движении турок к Александрополю (Гюмри), князь Бебутов 2 ноября 1853 выслал отряд генерала Орбелиани. Отряд этот неожиданно наткнулся у селения Баяндура на главные силы турецкой армии и едва спасся в Александрополь; турки же, опасаясь русских подкреплений, заняли позицию у Башкадыклара. Наконец 6 ноября получен был манифест о начале Крымской войны, и 14 ноября князь Бебутов двинулся на Карс.

Другой турецкий отряд (18 тыс.) 29 октября 1853 подошел к крепости Ахалцыху, но начальник Ахалцыхского отряда князь Андронников с своими 7 тыс. 14 ноября сам атаковал турок и обратил их в беспорядочное бегство; турки потеряли до 3,5 тыс., тогда как наши потери ограничились лишь 450 чел.

Вслед за победой Ахалцыхского отряда и Александропольский отряд под начальством князя Бебутова (10 тыс.) разгромил 19 ноября 40-тысячную армию турок на сильной Башкадыкларской позиции и только крайнее утомление людей и лошадей не позволило развить достигнутый успех преследованием. Тем не менее, турки в этом бою потеряли до 6 тыс., а наши войска – около 2 тыс.

Обе указанные победы сразу подняли престиж русской силы, и готовившееся в Закавказье общее восстание сразу затихло.

Крымская война 1853-1856. Карта

Балканский театр Крымской войны в 1854 году

Между тем, 22 декабря 1853 соединенный англо-французский флот вступил в Черное море с целью защитить Турцию со стороны моря и помочь ей снабжать свои порты необходимыми запасами. Русские посланники немедленно прервали сношения с Англией и Францией и вернулись в Россию. Император Николай обратился к Австрии и Пруссии с предложением, в случае его войны с Англией и Францией, соблюдать строжайший нейтралитет. Но обе эти державы уклонились от каких-либо обязательств, отказавшись в то же время и от присоединения к союзникам; для обеспечения же своих владений они заключили между собою оборонительный союз. Таким образом, в начале 1854 года выяснилось, что Россия осталась в Крымской войне без союзников, а потому были приняты самые решительные меры к усилению наших войск.

К началу 1854 на пространстве по Дунаю и Черному морю до Буга расположено было до 150 тыс. русских войск. С этими силами предполагалось двинуться вглубь Турции, поднять восстание балканских славян и объявить Сербию независимой, но враждебное настроение Австрии, усиливавшей свои войска в Трансильвании, заставило отказаться от этого смелого плана и ограничиться переходом через Дунай, для овладения лишь Силистрией и Рущуком.

В первой половине марта русские войска переправились через Дунай у Галаца, Браилова и Измаила, а 16 марта 1854 заняли Гирсово. Безостановочное наступление к Силистрии неминуемо повело бы к занятию этой крепости, вооружение которой не было еще окончено. Однако, вновь назначенный главнокомандующий, князь Паскевич , еще не прибыв лично к армии, остановил ее, и только настояния самого императора заставили его продолжать наступление к Силистрии. Сам же главнокомандующий, опасаясь, чтобы австрийцы не отрезали путь отступления русской армии, предлагал вернуться в Россию.

Остановка русских войск у Гирсова дала туркам время усилить, как саму крепость, так и гарнизон её (с 12 до 18 тыс.). Подойдя к крепости 4 мая 1854 с 90 тыс., князь Паскевич, всё ещё опасаясь за свой тыл, расположил свою армию в 5 верстах от крепости в укрепленном лагере для прикрытия моста через Дунай. Осада же крепости поведена была только против восточного её фронта, а с западной стороны турки на виду у русских подвозили в крепость запасы. Вообще действия наши под Силистрией носили отпечаток крайней осторожности самого главнокомандующего, которого смущали еще и неверные слухи о происшедшем якобы соединении союзников с армией Омера-паши. 29 мая 1854 контуженный на рекогносцировке князь Паскевич уехал из армии, передав ее князю Горчакову , который энергично повел осаду и 8 июня решил штурмовать форты Араб и Песчаное. Уже сделаны были все распоряжения к штурму, как за два часа до штурма было получено приказание князя Паскевича немедленно снять осаду и перейти на левый берег Дуная, что и было исполнено к вечеру 13 июня. Наконец, по условию, заключенному с Австрией, обязавшейся поддерживать наши интересы перед западными дворами, с 15 июля 1854 начался вывод наших войск из Дунайских княжеств, которые с 10 августа заняты были австрийскими войсками. Турки вернулись на правый берег Дуная.

Во время этих действий союзники предприняли на Черном море ряд нападений на наши прибрежные города и, между прочим, в страстную субботу 8 апреля 1854 жестоко бомбардировали Одессу. Затем союзный флот показался у Севастополя и направился к Кавказу. На суше поддержка османов союзниками высказалась высадкой отряда у Галлиполи для защиты Константинополя. Затем эти войска в начале июля были перевезены в Варну и двинулись в Добруджу. Здесь холера произвела в их рядах сильное опустошение (с 21 июля по 8 августа 8 тыс. заболело и из них 5 тыс. умерло).

Крымская война на закавказском театре в 1854 году

Военные действия весной 1854 на Кавказе открылись на нашем правом фланге, где 4 июня князь Андронников, с Ахалцыхским отрядом (11 тыс.), разбил турок у Чолока. Несколько позднее, на левом фланге Эриванский отряд генерала Врангеля (5 тыс.) 17 июня атаковал 16 тыс. турок на Чингильских высотах, опрокинул их и занял Баязет. Главные силы Кавказской армии, т. е. Александропольский отряд князя Бебутова, 14 июня двинулись к Карсу и остановились у селения Кюрюк-Дара, имея в 15 верстах впереди себя 60-тысячную анатолийскую армию Зарифа-паши.

23 июля 1854 Зариф-паша перешел в наступление, а 24-го двинулись вперед и русские войска, получившие ложное сведение об отступлении турок. Столкнувшись с турками, Бебутов выстроил войска в боевой порядок. Ряд энергичных атак пехоты и кавалерии остановил правое крыло турок; затем Бебутов, после весьма упорного, часто рукопашного боя, отбросил центр противника, израсходовав для этого почти все свои резервы. После этого наши атаки обратились против турецкого левого фланга, который уже обошел наше расположение. Атака увенчалась полным успехом: турки в полнейшем расстройстве отступили, потеряв до 10 тыс.; кроме того, у них разбежалось около 12 тыс. башибузуков. Наши потери составляли 3 тыс. человек. Несмотря на блистательную победу, русские войска не рискнули приступить к осаде Карса без осадного артиллерийского парка и осенью отошли обратно к Александрополю (Гюмри).

Оборона Севастополя во время Крымской войны

Панорама Оборона Севастополя (вид с Малахова кургана). Художник Ф. Рубо, 1901-1904

Крымская война на закавказском театре в 1855 году

На закавказском театре войны действия возобновились во второй половине мая 1855 занятием нами без боя Ардагана и наступлением к Карсу. Зная о недостатке продовольствия в Карсе, новый главнокомандующий, генерал Муравьев , ограничивался одной лишь блокадой, но, получив в сентябре известие о движении на выручку Карса перевезенной из Европейской Турции армии Омера-паши, решил взять крепость штурмом. Штурм 17 сентября, поведенный хотя и на важнейший, но вместе с тем и на сильнейший, западный фронт (Шорахские и Чахмахские высоты), стоил нам 7200 человек и кончился неудачей. Армия же Омера-паши не могла продвинуться до Карса за недостатком перевозочных средств, и 16 ноября гарнизон Карса сдался на капитуляцию.

Нападения англичан и французов на Свеаборг, Соловецкий монастырь и Петропавловск

Чтобы закончить описание Крымской войны, следует еще упомянуть о некоторых второстепенных действиях, предпринятых против России западными союзниками. 14 июня 1854 союзная эскадра, из 80 судов, под начальством английского адмирала Непира, появилась у Кронштадта, затем отошла к Аландским островам, а в октябре вернулась в свои гавани. 6 июля того же года два английских судна бомбардировали Соловецкий монастырь на Белом море, безуспешно требуя его сдачи, а 17 августа к порту Петропавловскому на Камчатке тоже прибыла эскадра союзников и, обстреляв город, произвела высадку, которая вскоре была отбита. В мае 1855 в Балтийское море вторично направлена была сильная союзная эскадра, которая, простояв некоторое время у Кронштадта, осенью ушла назад; боевая деятельность её ограничилась лишь бомбардировкой Свеаборга.

Итоги Крымской войны

После падения Севастополя 30 августа, военные действия в Крыму приостановились, а 18 марта 1856 года был подписан Парижский мир , закончивший продолжительную и тяжелую войну России против 4 государств Европы (Турция, Англия, Франция и Сардиния, присоединившаяся к союзникам в начале 1855).

Последствия Крымской войны были громадны. Россия после неё утратила преобладание в Европе, которым пользовалась со времени окончания войны с Наполеоном 1812-1815 гг. Оно теперь на 15 лет перешло к Франции. Недостатки и нестроения, обнаруженные Крымской войной, открыли в русской истории эпоху реформ Александра II , обновивших все стороны национальной жизни.

В конце мая 1855 года в Мариуполе, несмотря на канун Троицы, не было обычного предпраздничного оживления. Уже с неделю город находился во власти слухов о том, что англо­французская эскадра, прорвав керченскую запруду, которую заблаговременно устроили в про­ливе, чтобы воспрепятствовать проникновению интервентов в Азовское море, высаживает десанты в приморских городах Приазовья. Получены были сообщения, что Керчь захвачена неприятелем, а Геническ и Бердянск подверглись нападению. 22 мая мариупольцы уже сво­ими глазами видели, как мимо города по направлении к Таганрогу прошла вражеская эскад­ра. Самые дотошные очевидцы этого необычного явления сумели насчитать одиннадцать больших пароходов, а мелких суденышек было такое множество, что со счета сбились.

Девятый месяц шла героическая оборона Севастополя, и мариупольцы не оставались безучастными к защитникам этого города. Когда через Мариуполь проходили войска, на­правлявшиеся в Крым, их встречали радушно и хлебосольно. Так, например, 61-й Донской казачий полк встретили не только хоругвями и торжественным молебном, но от города каж­дому солдату выделили по белому хлебу и порции мяса, «нижние чины были угощаемы вин- ною порциею от комиссионера откупа Алафузо», при дневке солдаты, «будучи расположены на обывательских квартирах, пользовались радушием жителей», а для полковника Жирова и его офицеров городская знать устроила торжественный обед.

Однако помощь Мариуполя защитникам Севастополя выражалась не только в радушии и гостеприимстве, с которым здесь встречали проходившие войска. Город и жители окрестных греческих сел собрали в пользу воинов 26 тысяч четвертей (то есть 4160 тонн) сухарей, 300 быков и для запруды Керченского пролива - десять тысяч рублей. В здании городского при­ходского училища был развернут временный военный госпиталь, где лечились солдаты и мат­росы, спасенные от смерти мастерством и искусством великого хирурга Н. И. Пирогова.

В портах Приазовья хранились огромные запасы хлеба и фуража, поэтому англичане и французы, желая лишить Севастополь баз снабжения, ввели многочисленную эскадру в Азов­ское море и развернули здесь военные действия.

Вечером 23 мая 1855 года англо-французская эскадра, подвергшая жестокой бомбардировке Таганрог, появилась на мариупольском рейде. Большинство жителей эвакуировалось в Сартану и другие близлежащие села, а две сотни казаков 68-го Донского полка под командо­ванием подполковника Кострюкова готовились ружьями и саблями (артиллерии не было) обороняться от эскадры в 16 вымпелов.

В семь часов утра 24 мая бойкий катер высадил на берег парламентера, который потребовал, чтобы в Мариуполь был беспрепятственно впущен десант «для истребления казен­ных зданий и другого имущества». Кострюков с достоинством ответил, что если неприятель­ские войска высадятся на берег, то казаки готовы встретить их огнем.

Потянулись мучительные минуты ожидания. В 9 часов 30 минут рявкнули дальнобой­ные пушки эскадры, первое каленое ядро попало в Харлампиевский собор - самое высокое здание и прекрасный ориентир для вражеских артиллеристов. Бомбы рвались в различных частях беззащитного, в сущности, города.

Пока гремела канонада, пять до отказа забитых стрелками баркасов, вооруженных пуш­ками, вошли в устье Кальмиуса и стали подниматься вверх по течению. Кальмиус, в то вре­мя полноводная река, верстах в восьми от Мариуполя и до устья образовывал широкий ли­ман. В этом-то лимане у казачьего хутора Косоротова укрылось около семидесяти каботаж­ных судов, истребить которые и намеревались десантники.

Подполковник Кострюков, убедившись, что воспрепятствовать бомбардировке города он не в состоянии, оставил здесь пост для наблюдения, а сам повел свои две сотни к Косоро- тову. Прискакав туда, он одну сотню спешил, рассыпал стрелков по берегу и встретил десан­тников дружным ружейным огнем. Две сотни того же 68-го полка, которые в предместье Мариуполя грузили на подводы казенный хлеб и отправляли его в Сартану, под командова­нием войскового старшины Титова поспешили на помощь Кострюкову. Увидев все это, бар­касы сначала остановились, затем повернули вспять и ушли в море вместе с другими пятью баркасами, которые эскадра выслала им в помощь.

Но пока Кострюков и Титов отбивали со своими казаками десант у Косоротова, интер­венты под прикрытием артиллерийского огня высадили несколько человек в Мариуполе. Каким-то особым составом облили они строения на Бирже и подожгли находившийся на берегу строевой лес, несколько частных магазинов с хлебом и солью и склады рыбы. Все это имущество принадлежало братьям Мембели и купцу Деспоту.

Хозяйничали интервенты и в самом городе. На Екатерининской они сожгли дома Ха- раджаева, Качеванского, Палеолога и другие. Жег французский офицер по приказанию анг­лийского командира.

Между делом англичане и французы ловили во дворе гусей и резали их на паперти Хар- лампьевского собора. В стене этой церкви застряли два ядра. Мариупольцы сохранили их в память о вражеской бомбардировке, длившейся три с половиной часа.

Вечером эскадра снялась с якоря и ушла в море.

После майских бомбардировок приазовских городов «неприятель не предпринял более ничего особенно важного ни против Таганрога, ни против Мариуполя». Англичане и фран­цузы ограничивались крейсированием возле этих городов, то есть по существу установили морскую блокаду, промеривали глубину моря, иногда стреляли из пушек, не принеся, однако, существенного вреда жителям. Один такой эпизод произошел осенью 1855 года.

12 сентября два английских парохода подошли к Белосарайской косе с целью уничто­жить там рыбные заводы. Казаки встретили четыре десантные баркаса огнем и успешно отбивали попытки англичан высадиться на берег. Шесть часов длился неравный бой, но когда со стороны Бердянска подошли еще два английских парохода, казаки вынуждены были отступить, а заводы были сожжены.

Через два дня эти же два парохода подошли к Мариуполю и в течение полутора часов залпами обстреливали Биржу. Кроме упомянутых трех сотен 68-го Донского полка здесь на­ходилась в то время Шацкая дружина тамбовского ополчения под командованием генерал- майора Масалова. Казаки и ратники заняли оборону, готовые дать отпор англичанам, если те попытаются высадиться.

К вечеру один из двух пароходов стал уходить в море, но в версте от берега наскочил на мель. Второй пароход на виду у города долго крутился, пока с его помощью первому не удалось сняться с мели, но по-настоящему жестокие муки испытал генерал-майор Масалов, старый юрист: хоть бы одну-две завалящие пушчонки, не уйти бы англичанам! Но в городе артиллерии не было.

Что представлял собой Мариуполь в 1855 году? Жителей в нем было всего лишь 4600 человек. Домов - 768, церквей - 5. Из учебных заведений было в городе только духовное училище и городское приходское. Еще не было больницы, но уже открылась аптека. Торгова­ли 46 лавок и 14 погребов. Работали два кирпичных завода, четыре черепичных, один изве­стковый и макаронная фабрика. Водяных мельниц было четыре, а гостиниц - одна. Работал коммерческий клуб.

2. У Кривой Косы

Между двумя упомянутыми событиями, майским и сентябрьским обстрелами города, произошло еще одно, несколько утолившее неудовлетворенное чувство мариупольцев, ис­пытывавших потребность в возмездии.

Не только на Азовском, но и на Черном море не было тогда русского флота, и англо­французские корабли чувствовали себя здесь хозяевами. Их безнаказанность усугублялась тем, что не только в Мариуполе, но и на всем азовском побережье не было артиллерии, способ­ной дать отпор интервентам. Поэтому мариупольцы так оживленно обсуждали то, что про­изошло неподалеку от города - у Кривой косы.

В начале июля 1855 года командующий англо-французской эскадрой крейсировавшей вдоль азовских берегов, послал канонерку к Таганрогу, чтобы обстрелять город. Целый день, тщательно выбирая цель, неуязвимая для таганрожцев канонерка безнаказанно выпускала по городским кварталам снаряд за снарядом. К вечеру она отошла к Кривой косе, но здесь метрах в девяноста от берега неожиданно села на мель.

Военным действиям на Азовском море, в том числе и в Мариуполе, много внимания уделил С. Н. Сергеев-Ценский в своей эпопее «Севастопольская страда». Вот что он расска­зывает об эпизоде у Кривой косы:

«Сотня семидесятого Донского казачьего полка пришла в понятное ликование, увидя такой конфуз иноземных мореплавателей, только что громивших их город. Державшиеся до этого вдали казаки прискакали теперь к самому берегу, спрятали лошадей за буграми, подо­брались на ружейный выстрел и открыли оживленную стрельбу по матросам».

С канонерки попытались было ответить картечью из медных пушек, но сильный вос­точный ветер накренил судно: стрельба стала невозможной. Англичане бежали на шлюпках, бросив даже флаги, за которыми устремились казаки.

«Между тем подходил пароход спасать команду. На ходу он посылал в пловцов ядро за ядром. Казаки ныряли, но плыли, гогоча, как гуси, а с берега поощрительно кричали им и стреляли в отплывающие шлюпки».

Близко подойти пароход не мог: море у Кривой косы очень мелко, а казаки, доплыв, стали хозяйничать на канонерке, трехмачтовом судне сорок метров длиной. Они сняли боль­шой и малый флаги, а когда подошли казачьи баркасы - две медные пушки, много всякого добра. Затем облили палубу маслом и подожгли.

Утром казаки пожалели, что не сняли с канонерки большого орудия и не вытащили па­ровую машину. Снова подошли на баркасах к пароходу, но ничего сделать уже не могли: вол­на засыпала песком внутренность полусгоревшей канонерки, и от тяжести судно погрузи­лось еще глубже.

Так, коротко говоря, описывает этот эпизод С. Н. Сергеев-Ценский. Теперь сопоставим страницы знаменитой эпопеи с архивными историческими документами.

Прежде всего заметим, что пароход, севший на мель у Кривой косы, назывался «Джас­пер». Его появление у Кривокосского поселка (ныне Седово) было не случайным: здесь зато­пили несколько наших пароходов «по случаю появления неприятеля в Азовском море»: Ин­тервенты хотели воспрепятствовать казакам снять с них орудия, машины и ценное оборудо­вание и намеревались сами овладеть им. Но 12 июля «Джаспер» сам сел на мель и под ру­жейным огнем казаков его команде вынуждена была покинуть судно, причем сделала это в такой спешке, что не только флаги оставила, но и пушки не успела заклепать и очень ценные сигнальные книги бросила на борту.

Англичане не могли простить казакам разгрома «Джаспера». С 14 по 18 июля ожесточен­но обстреливали Кривую косу сначала два парохода, потом - девять. Безуспешно пытались спасти они полуобгоревшую и затонувшую канонерку и в отмщение высадились на берег и сожгли Кривокосский хутор, чему казаки воспрепятствовать не могли, так как у них не было артиллерии.

Что же касается двух пушек с «Джаспера», которые, как пишет С. Н. Сергеев-Ценский, были отправлены в Новочеркасск, столицу области Войска Донского, то они представляли собой 24-фунтовые каронады, а большая пушка, которую снять с корабля не удалось, была 92- фунтовой.

В 1907 году жители хутора Кривая Коса Эраст Иванович Дударь и Василий Иванович Помазан нашли в море, саженях в ста от берега, три пушки, из них одна весом восемь пудов и длиной полтора аршина, множество больших и малых ядер и несколько десятков пароход­ных колосников. «По рассказам старожилов, - докладывает окружной начальник Таганрог­ского округа Донскому наказному атаману, - на том месте, где найдены вещи, будто бы по­гиб английский пароход во время Севастопольской войны».

Прошло шесть с лишним десятилетий, но народ помнил о событиях, развернувшихся в этих местах в дни героической обороны Севастополя.

На «Джаспере», как мы помним, казаки оставили только одну пушку, которую они не смогли снять. Тот факт, что Дударь и Помазан нашли три пушки и много пароходных колос­ников, подтверждает, что в этом месте и в самом деле были затоплены русские пароходы, вооружением и ценностями которых так интересовалась англо-французская эскадра.

Любопытно, что из трех пушек, найденных кривокосцами, две были доставлены в Дон­ской музей в Новочеркасске, а одна осталась при станичном правлении в Новониколаевске (ныне г. Новоазовск Донецкой области). О дальнейшей судьбе этих трофеев мне, к сожале­нию, ничего не известно.

3. Основатели Волонтеровки

Один из поселков, входящих в состав Ильичевского района Мариуполя, называется Во- лонтеровка. Название это - нетрудно догадаться - возникло потому, что жители поселка или его основатели в какой-то кампании оказались волонтерами, то есть добровольцами. Он и в самом деле основан волонтерами Греческого легиона, участниками обороны Севас­тополя в войне 1853 - 1856 годов.

Этот батальон (называют его и так) действовал в составе русской армии с самого начала войны, когда бои развернулись в дунайских княжествах. Сформирован он был в основном из подданных Греческого королевства, но в состав его входили также славяне из различных балканских стран. У этих людей были особые счеты с турецкими захватчиками. Народы, к которым они принадлежали, многие века находились под игом Оттоманской империи, и волонтеры рвались в бой, под огнем вели хладнокровно и мужественно и быстро завоевали уважение русских солдат.

После падения Севастополя волонтерам выдали годовой оклад жалования и предложили выбор: кто желает, может вернуться на родину, а кто хочет остаться в России, может поселить­ся в любом месте страны. 200 легионеров, большей частью люди бессемейные, изъявили же­лание поселиться возле своих соплеменников и единоверцев - близ Мариуполя. Им выдели­ли митрополитский участок земли, то есть то место в шести верстах от Мариуполя, где перво­начально поселился митрополит Игнатий по прибытии в Приазовье. «Первое обзаведение, - пишет И. А. Александрович в книге «Краткий обзор Мариупольского уезда» (1884), - волонте­ры получили полностью от правительства, дома же для них были построены при помощи их соотечественников», то есть мариупольских греков.

Поселок назвали Ново — Николаевским, так как официально Греческий легион носил имя Николая I, но в народе его упрямо называли Волонтеровкой, и это название сохранилось и по сей день.

Так как со временем поселок вошел в состав города, то мы можем сказать, что в обороне Севастополя мариупольцы участвовали не только тем, что снабжали его защитников продо­вольствием и фуражом, оказывали посильное сопротивление вражеским десантам, но и не­посредственно на бастионах осажденного города.

Подвиг основателей Волонтеровки отражен не только в научной, но и в художествен­ной литературе. В частности, С. Н. Сергеев-Ценский посвятил им несколько страниц своего романа «Севастопольская страда».

Встречаемся мы с ними в романе при следующих обстоятельствах. При налете отряда русских войск на Евпаторию генерал Хрулев вынужден был отложить штурм города, так как ждал обещанного подкрепления - 8-ю дивизию. Но неожиданно пришли греки-волонте­ры, пять рот, всего около шестисот человек, и заявили, что 8-я дивизия не сможет прийти вовремя из-за непролазной грязи.

Волонтеры должны были идти на Севастополь, а к Евпатории свернули самоволь­но, прослышав в пути, что главный командир теперь Хрулев, которого они успели узнать и полюбить еще на Дунае, и что против него стоят турки под командой Омер — паши, а турок, пишет С. Н. Сергеев-Ценский, они знали даже лучше, чем Хрулева. «Именно с турками им и хотелось теперь, как всегда раньше, сражаться; к ним они были полны ог­ненной ненависти».

Сочными красками рисует писатель внешний вид греков-волонтеров: «На них были коричневые и синие, щедро расшитые короткие куртки, больше похожие по форме своей на жилеты, под которыми за широкими кушаками из шалей располагался весь их огромный арсенал: пистолеты, ятаганы, кинжалы, по несколько штук каждого вида оружия; кроме того, у всякого была привешена к тому же кушаку кривая турецкая сабля, а сзади красовался карабин… На головах круглые низкие суконные шапочки с кистями; лица у всех смуглые, обветренные, жесткие, из-под воинственного вида острых орлиных носов торчали лихие усы…»

По диспозиции Хрулева первыми должны были пойти на штурм греки-волонтёры. Об их отваге и воинской выучке писатель рассказывает с восхищением. Я вынужден привести слиш­ком, пожалуй, длинную цитату из Севастопольской страды», но кто лучше ее автора расскажет о том, как воевали в ту войну будущие основатели села под Мариуполем - Волонтеровки:

«Впереди каждой роты ехал верхом капитан. Эти пять капитанов точно соревновались между собой в молодости, так лихо они держались на конях и так размахивали своими кри­выми, турецкого изделия саблями.

Молодцы, греки! - кричал он (Хрулев) в их сторону, точно могли они его расслы­шать. - Вы посмотрите сейчас, какая у них тактика! - обращался он то к Волкову, то к Цитовичу.

Удивляя между тем и своего батальонного командира Панаева, греки быстро рассыпа­лись, размыкая ряды и шли вперед, совсем оторвавшись от локтей товарищей, широким и свободным шагом! Свои карабины сняли они из-за спин только тогда, когда подошли к валу на ружейный выстрел, когда стала их доставать и орудийная картечь с укреплений и залетать в их ряды круглые турецкие пули.

Тогда части их рот вдруг падали на землю, как подстреленные, и отсюда, прикрывая себя какими-нибудь выступами, камнями, кочками, открывали стрельбу сами, в то время как другие части рот бежали вперед, чтобы также упасть всем сразу и открыть огонь, когда начи­нали в свою очередь перебегать первые.

Это был тот самый рассыпной строй, который ввели в русской армии только после Крым­ской войны».

Отлично воевавшие волонтеры не имели, однако же, привычки к земледельческому тру­ду и к новому местожительству под Мариуполем привыкали с большим трудом. Возникла перед ними и такая деликатная проблема: почти все они были холостяками, а в Мариуполе количество мужских душ все еще превосходило число женских, так что невест не хватало и коренным жителям. Как новоселы вышли из этого положения - такие подробности до нас не дошли, но вскоре в Волонтеровке (лет через 18, в 1874 году) была открыта народная зем­ская школа и в ней учились девочки и мальчики, сыновья и дочери отважных защитников Севастополя, пустивших корни в мариупольской земле.

Потом население поселка стало многонациональным, оно приняло деятельное участие в революции и гражданской войне и после Октября не случайно стало называться Красной Волонтеровкой.

Лев Яруцкий,

«Мариупольская старина».